Организаторы назвали это событие «Новая Атланта», намекая на то, что столица Башкирии за последние годы незаметно стала чуть ли не важнейшей точкой на рэп-карте страны. Биток на танцполе и горячее приветствие каждого участника лайнапа однозначно говорят о том, кто сегодня герой нового поколения. Весь вечер артисты называли фестиваль легендарным, неизменно добавляя свои цветы зла, радости и счастья в общий музыкальный букет, который, впрочем, стоит в стакане, наполненном лишь наполовину.
Шум и ярость
Когда леденящий душу восторг испытывает на прочность танцпол «Уфа-Арены», а осевшие родители несовершеннолетних пытаются угадать местоположение своих детей в зверином вареве в центре зала, нет времени думать, почему именно эта музыка здесь и сейчас оказалась впереди, внутри и снаружи.
Теперь же — самое время.
Пятичасовой (!) фестиваль современной и чертовски востребованной музыки показал, что у молодых артистов, уже сейчас собирающих стадионы, для описания сегодняшнего дня практически нет для этого адекватного языка и соответствующей музыкальной ткани, которая могла бы во всей полноте передать весь нынешний пост-пост, мета-мета. Характерно, что в паузах между песнями часть артистов автоматически переходила с яростной, условно «молодежной» лексики на канцелярскую, безжизненную речь, а проще всего зал объединялся динамикой хоккейных кричалок. В этом угадывается не только маска, которую каждому из участников фестиваля приходится надевать (или снимать) на сцене, но и неразорванная связь с нынешним неосоветским стилем, который ожившим трупом обтекает контурные карты современной культуры, с каким бы удовольствием его ни материли.
Подобную претензию можно высказать как к этому материалу, так и в адрес всех башкирских медиа, которые даже переехав в цифровое пространство, продолжают жить в форме советских передовиц. Но и здесь, очевидно, не найден новый язык и форма, которые могли бы удовлетворить и читателя, с тоской глядящего вслед Илону Маску, и постоянного зрителя БСТ.
Все устремленные в будущее «атланты», как магниты, тянутся в прошлое, потому что вынуждены использовать старые приемы и перепридумывать музыку 10-30 летней давности. Иначе им не добиться массовости, без которой невозможен «настоящий» успех; именно массовость сознательно или не очень становится для них ключевым критерием — неслучайно диджейские сеты и паузы ставили в один ряд Кендрика Ламара, Jay Z, Цоя и Eurythmics.
И поэтому же в анамнезе «атлантов» читается еще не спавшая пелена подражательства героям предыдущих поколений — не столько собственно южного рэпа из Атланты, сколько Korn, Limp Bizkit, Beastie boys вплоть до отечественных примеров вроде «Психеи». Эти бесконечные рэп-подходы иногда позволяют вычистить музыкальный прием изнутри и наполнить его новой начинкой, иногда срабатывают не столько хитрые словесные конструкции, сколько отдельные элементы интонаций и опустевшие междометия («Сегодня мы животные» — предваряет свое выступление Morgenshtern). И хотя в этом жанре очевидно больше воздуха и экспериментов, чем в том, что сейчас все еще называют рок-музыкой, покоренный пик уфимского рэпа — еще не работающая система, а лишь мощный потенциал, у которого все [может быть] впереди.
Искра, буря, безумие
Вполне логично, что хедлайнером стал Фэйс, успевший резко сменить творческое направление и углубиться в социальную тематику, — главное всегда заключается не в скорости воспроизведения словесной массы, а в тяжести отдельных слов. Несмотря на то, что его слова привычно уродливы — язык-то все еще не найден — поэзия это крупная (трек Фэйса «Салам» органично вошел в фильм Александра Лунгина «Большая поэзия», а «Юморист» — в одноименный фильм Михаила Идова, у героев которых схожее парализованное состояние языка).
Невольное определение лучшего среди равных неслучайно: именно поэзия становится средством для забывания старого языка и создания нового, поскольку использует слова, отличные по сути и совпадающие по написанию с общеизвестными. Поэзия говорит на языке, у которого фактически отсутствует словарь. Так и «атланты» не боятся искать новое наречие, перемалывая тысячи тонн словесной руды, от пыли которой привычно плюется старшее поколение. Найдут ли — вопрос открытый: не факт, что именно к этому стремятся уфимские рэперы. В конце концов, в каждой Атланте чувствуется отзвук Атлантиды.
Фестиваль по-своему показал и то, как новая музыка способна выхолащивать понятие протеста, без которого сложно представить молодую лирику: мат и накал всевозможных маяковских вариаций давно воспринимается в рамках мейнстрима, особенно учитывая, что главная российская группа — это «Ленинград», лидер которой способен не в пример другим вовремя использовать отдельные могучие слова великого языка. В этом контексте «Новая Атланта» отказывается от какого бы то ни было манифеста; здесь не прозвучало ничего, что можно было бы по убедительности и силе воздействия назвать гимном поколения.
Но это [пока] неважно.
С самого начала фестиваля большие и маленькие артисты на разные лады говорили, что это легендарное событие — сам факт выступления музыкантов, которые самостоятельно вытащили себя наверх в очень короткий срок, — это и есть главное достижение. «Новая Атланта» — лютый гимн молодости и нарастающей волне всевозможного DIY, который со всей ответственностью заявляет, что любой в своем деле может добиться успеха, в том числе и коммерческого, если приложит некоторое количество усилий.
Сам факт выступления на масштабной сцене — ключевая победа если не десятилетия, то года, и было бы чертовски обидно, если бы в этой невероятной атмосфере, где каждый способен стать героем поколения, не будет создано что-то кардинально новое и смелое. Ведь не случайно единственное слово, которое дружно скандировали по обе стороны сцены, было — «УФА».
Иначе зачем это все случилось?
Свежие комментарии